Lomo LC-A (ЛК-А или ЛОМО Компакт-Автомат) — реликт времён СССР, компактная плёночная камера, которую не слишком жаловали советские фотографы. Но как это бывает в природе, старое умирая даёт жизнь новому, так и модель этого фотоаппарата, подходя к концу своего промышленного производства в начале 90-х, неожиданно для начальства завода ЛОМО и жителей России стала очень популярной на Западе, породив новую моду — ломографию.
Один их последних коммунистических могикан, — ЛОМО Компакт-Автомат.
Экскурс в прошлое
История создания фотоаппарата ЛК-А началась около 40 лет назад. В 1980 году в Кёльне проходила выставка кинофотоаппаратуры, которую посетила советская делегация во главе с заместителем министра оборонной промышленности Игорем Корницким. В японской секции демонстрировалась новая компактная камера — Cosina CX-2, которая вызвала интерес у Корницкого, неравнодушного к фотоаппаратам. Увидев это, японцы тут же подарили ему этот компакт. Вдруг он в будущем станет генсеком, тогда и вернёт должок с процентами, отдав Курилы.
Игорь Петрович Корницкий. Фото относительно свежее, его портрета времён СССР не смог найти в интернете.
Среди советской делегации оказался начальник Специального конструкторского бюро кинофотоаппаратуры любительского назначения Анатолий Потемкин, который заявил довольному новой игрушкой Корницкому: «Наше ЛОМО может создать отечественный аналог компакта». Замминистру эта идея понравилась и после возвращения в Советский Союз он поручил Ленинградскому оптико-механическому объединению создание копии привезённого из Кёльна японского фотоаппарата. На выполнение этой работы у ЛОМО было лишь 2 года, процесс курировал лично Корницкий.
Прародитель ЛК-А — компакт Cosina CX-2, он также выпускался под названиями: Porst CM auto, Praktica CX-2, Petri PX-1.
Тут стоит отметить, что очень многие экземпляры выпускаемой советской техники были копиями иностранных аналогов. Первоначально в сталинское время это было связано с отсутствуем мощностей для собственных разработок и производства. Тут сказывалась и смута после переворота 1917 года, и Гражданская война, и ВОВ. Все силы шли в военно-промышленный комплекс и свои образцы продуктов промышленности учились делать на чужих, экономя на разработке. Это дало свой результат и страна за достаточно короткий срок сумела оправиться от революционных и военных потрясений.
После смерти Сталина всё пошло дальше по инерции. Руководство СССР, министры, директора заводов, просто уже навязывали инженерам копировать западную технику, свои же разработки, например, в автомобилестроении, реализовывать не давали. Порой на заводах даже возникали скандалы из-за этого.
Одни прототипы советских автомобилей партийным начальникам казались слишком убогими, но невозможно научиться делать качественные вещи сразу, другие — слишком шикарными для простого советского человека. Если Сталин вовсе не благоговел перед Западом и был настроен делать своё, высказываясь в духе, что надо, конечно, развивать и производство товаров народного потребления, но на это у страны нет сейчас ресурсов в сложившейся политической ситуации, то после него партбонзы запели уже по другому, дескать, товарное изобилие приведёт к катастрофе и поэтому населению надо жить в бедности. В итоге многое советским людям приходилось доставать через вездесущий блат. Кто застал те времена — помнит.
История СССР после Сталина — это история постепенной деградации страны. Достаточно хотя бы посмотреть сталинские станции метро и те, что построили после него, чтобы всё понять на этот счёт. Представлено множество доказательств, что в 1970-е и особенно 1980-е товарный дефицит создавался искусственно. Партийная элита вешали на уши советским обывателям обильную лапшу про коммунизм, который когда-то наступит и будет рай для всех, в то время, как себе на властном Олимпе они этот коммунизм уже выстроили со спецпайками, спецквартирами, спецдачами и спецмашинами. Всё за счёт народа. Хотя, конечно, по сравнению с жизнью нынешних российских олигархов, это была ерунда. Сейчас власть имущие круче жируют, в советское время они так не наглели на публике.
Серьёзные разработки в СССР велись в первую очередь в стратегических областях. Вся страна работала на ВПК. Партийная плесень боялась за свои задницы, которые может поджарить дядя Сэм какой-нибудь новой гиперзвуковой ракетой с ядерной боеголовкой. Даже освоение космоса было вовсе не из-за любви коммунистов к далёким к звёздам, а в первую очередь с военной точки зрения, для этих целей создали, например, знаменитый космический корабль «Буран», вещь двойного назначения.
Такой краткий исторический экскурс помогает понять, как создавались в СССР фотоаппараты типа ЛК-А и саму идеологию производства бытовых товаров в то время. Всё это позже приведёт к созданию культа западных вещей, поразившему в первую очередь саму властную верхушку, их закономерному предательству национальных интересов и разрушению страны. Собственную производственную базу, чтобы выпускать конкурирующую на мировом рынке с японскими брендами фотопродукцию, в итоге так и не создали, многие заводы в 90-е по стране развалили и разворовали, зато исполнилась мечта бывших партийцев и комсомольских холуев — они стали капиталистическими богачами.
Разработка на заводе ЛОМО
Анатолий Потемкин, обещая скопировать японский фотоаппарат, понимал, что берётся за непростую задачу. Он уже имел неудачный опыт по выпуску фотокамеры «Электра–112» с электромеханическим затвором, которая оказалась слишком сложной для массового производства.
Сначала инженеры Ленинградского оптико-механическое объединения разобрали камеру на 450 деталей, изучив их. Но целиком скопировать фотоаппарат не удалось, пришлось частично использовать свои разработки, в том числе фирменный затвор «ФЗПЭ–10», который обеспечивал постоянство экспозиции в кадровом окне за счёт автоматически отрабатываемых выдержки и диафрагмы объектива при изменении яркости объекта съемки и светочувствительности применяемой фотопленки.
К весне 1982 года первые шесть опытных образцов ЛК-А были готовы и прошли тестовые испытания. Межведомственная государственная комиссия приняла решение допустить камеру к производству.
Получившийся фотоаппарат показали Корницкому, но тот остался не доволен результатом. По воспоминанию ведущего конструктора Михаила Холомянского, замминистра хотел, чтобы дизайн камеры полностью соответствовал японскому прототипу. Корницкий взял в одну руку «Косину», в другую – «Ломокомпакт» и в ярости бросил советскую копию на стол. От силы удара фотоаппарат пролетел через весь стол и врезался в стену. Подняв его, Холомянский обнаружил, что камера выдержала тест на прочность. Орехи колоть ей по крайней мере было можно, но по требованию Корницкого внешность «Компакта» всё же изменили.
Посмотрите, какой страдальческий у него вид, как у ребёнка, которому на Новый год Дед Мороз подарил не ту игрушку, о которой он мечтал.
Эта история мне напоминает, как Дмитрий Медведев в эпоху своего президентства заказал сделать российский аналог айфона. В новостях показывали, как ему представили кирпич йотафон, созданный при сотрудничестве с китайцами. Это аппарат был похож на айфон разве что только ценой. Медведев держал его в руке и озадаченно смотрел, пытаясь понять, что это вообще такое и каким образом это похоже на продукцию Эппл. В итоге, в отличие от Корницкого, он отреагировал более нейтрально, мол, надо с чего-то начинать.
Хотя Холомянский утверждает, что его вариант дизайна нравится ему больше, по сравнению с изящным прототипом от Cosina он выглядит, на мой вкус, гораздо более дёшево.
В 1984 году началось массовое производство ЛК-А, на котором было занято 1200 человек, изготавливающих по 1100 камер в месяц. В скором времени ЛОМО Компакт-Автомат попал и в другие коммунистические страны: в Польшу, Чехословакию, на Кубу. В 1985 году была выпущена экспортная партия ЛК-А для Великобритании. По требованию англичан, на камерах сделали дополнительную надпись ZENIT, поскольку этот товарный знак был популярней за рубежом из-за низкой стоимости советских фотоаппаратов при неплохом качестве (они были созданы по мотивам немецких камер). С 1986 года надпись «ЛОМО» и вовсе исчезла с экспортных партий. Компакты для заграницы назывались Zenit LC-A.
К XXVII съезду КПСС, который состоялся в 1986 году была выпущена специальная серия ЛК-А. Шесть тысяч делегатов должны были получить персональные «Компакты» в подарок. По такому случаю для фотоаппаратов были выпущены кожаные футляры. Всё шло превосходно до тех пор, пока член ЦК, отвечающий за подарки, не уколол палец заусенцем на замке футляра. Тут же он обнаружил, что такие зазубрины есть на каждом чехле. Всего за одну ночь фабрика переделала 6000 новых футляров.
По аналогии с косиновским прототипом, для ЛК-А планировался выпуск дополнительных аксессуаров: фотовспышка, моторная приставка и бокс для подводной съемки. Вспышка называлась ФЭ-26 и была первой советской вспышкой с питанием исключительно от батареек. Главным её достоинством была компактность. А вот моторную приставку и подводный бокс КРАБ вряд ли кто видел из реальных потребителей, в массовое производство, судя по всему, они так и не пошли.
Возникновение ломографии
Вряд ли фотоаппарат ЛОМО Компакт-Автомат можно назвать особенно популярным и уважаемым среди советских фотографов, в отличие от того же Зенита. Скорее всего ЛК-А просто сгинул бы в анналах истории и никто бы о нём сейчас не вспоминал, если бы в 1991 году он не попал в руки двух студентов венской Академии искусств, Маттиаса Фигля и Вольфганга Странцингера, купивших его во время отдыха в Праге за 12$ в одном из местных магазинчиков подержанных камер.
Друзья исколесили с ним всю Прагу, снимая всё подряд, не глядя в объектив, навскидку. Потом, вернувшись в Вену, продолжили забавляться с камерой на крыше студенческого общежития. Отпечатав фотографии и выложив из них панно, они были поражены результатом своих спонтанных фоторабот: на снимках предметы и явления выглядели таинственно и значительно. Их знакомые захотели такую же камеру и студенты стали наведываться в Россию с целью покупки партий ЛК-А, начав таким образом свой бизнес. Так и родилась ломография, ставшая за несколько лет мировым культурным явлением.
Маттиас Фигль и Вольфганг Странцингер у завода ЛОМО.
В 1992 году поклонники этого фотоаппарата объединились в Международное ломографическое общество, штаб-квартира которого по сей день находится в Вене.
В течение лета были написаны десять золотых правил ломографии, которые 5 ноября 1992 года напечатали в местной газете «Wiener Zeitung».
1. Всегда берите с собой фотоаппарат, где бы ты ни был. (Отличный снимок может ждать за углом, на работе, на вечеринке.)
2. Используйте фотоаппарат в любое время дня и ночи. (Каждое мгновение уникально, просто нужно его почувствовать и запечатлеть.)
3. Ломография не вторжение в вашу жизнь, это часть её. (Фотографируя вы не вторгаетесь в жизнь, снимки становятся её частью.)
4. Снимайте от бедра. (Посмотри на мир с высоты ребенка.)
5. Приближайтесь максимально близко к избранным ломографическим объектам. (Новый взгляд с близкого ракурса передаст мелкие черты и характеристики объекта.)
6. Не думайте. (Пусть на фотографиях будут только чувства.)
7. Действуйте быстро. ( Каждую секунду что-то меняется, поэтому ловите момент.)
8. Не обязательно знать заранее, что у вас получится на плёнке. (Главное при съёмке получать удовольствие. Пусть жизнь бурлит и приносит радость, а результат — это после.)
9. Не обязательно знать, что получилось на плёнке, даже потом. (Что это? Это верх ногами? Почему меня двое в кадре? И множество других вопросов может возникнуть после проявки пленки. Относись к результату как к веселью с дикими цветами, мультиэкспозициями и т.д.)
10. Не думайте о 10 правилах ломографии. (У ломографии нет правил.)
Такой вот забавный анархический стёб в области фотографии. Можно просто взять и повеселиться, сделав эмоциональные снимки. Мне это сразу понравилось, т. к. когда долго занимаешься фотографией, да и вообще любым делом, очень важно периодически разгружать свои мозги.
Даже сами ребята не относились к своим правила всерьёз, но на российских фотофорумах такой эмпирический метод познания мира через случайные фото вызвал у фотографов старой школы бурное недовольство. Для них это было практически святотатством, а ломограф выглядел, как еретик для средневековой инквизиции.
Вот один из забавных комментариев: «Повсеместно презентуется возможность ЛК-А снимать жанровые сцены без того, чтобы фотографируемые это заметили но… мне как-то эта мысль неприятна. Это сродни какому-то паразитированию. Я ценю в фотографии, в жанре акт взаимодействия, пускай я иногда стремлюсь к незаметности этого взаимодействия, тем не менее, оно должно быть осознанным. А ломография превращает процесс фотографии в акт скотского потребления…» и прочее злобное ко-ко-ко.
В фильмах про Конец света порой показывают, как из шахт вылетают ракеты с ядерными боеголовками, по всему земному шару зажигаются огоньки от их двигателей. Мне представилось, как точно также у фотографов без чувства юмора зажигаются их пердаки и на реактивной тяге их уносит в космос.
Пукан горит, его не потушить!
Фотографы классической школы подымают дикий вой, как это так можно снимать не думая, нарушая правила, и случайно получать отличные кадры. Но если так разобраться, то многие известные фотографы прошлого придерживались похожих принципов. Например, известный японский фотограф Дайдо Морияма был по своей сути ломографом ещё задолго до появления ломографии и многие, как упомянутые персонажи с форума, думали, что он просто не умеет фотографировать, т. к. их разум был слишком зажат в рамках понятий золотого сечения, резкости и пр. Только спустя несколько десятков лет был признан его авторский стиль.
Снимать не глядя и незаметно? Но такой метод порой применял Картье-Брессон (вот он главный паразит!), когда снимая, накрывал сверху фотоаппарат платком. Другой знаменитый фотограф Уолкер Эванс, фотографируя в метро, скрывал камеру под полами пальто. В таком случае паразиты многие другие знаменитые уличные фотографы, прятавшие свои камеры, чтобы не получить по ушам и добиться непосредственности эмоций людей на снимках без постановки. Когда люди на улицах видят, что их фотографируют они часто либо напрягаются и замыкаются, либо начинают играть на камеру, делая снимки неестественными.
Не думать? А фоторепортёру думать и некогда абсолютно, мгновение прошло, натура ушла. Думать и просчитывать могут те, кто занимается постановочными снимками.
Не обязательно знать заранее, что получится на плёнке? Многие известные фотографы заявляли, что сделав свой знаменитый снимок даже не думали в момент его создания, что он получится шедевральным.
Нащёлкивать кадры в поисках удачного? Это метод многих фоторепортёров с мировым именем. К примеру, фанатичный австралийский фотограф агентства «Магнум» Трент Парк прямо сказал в интервью: «Мы снимаем кучу дерьма, но среди него всегда найдутся хорошие карточки». Нащёлкивал снимки и Картье-Брессон (я видел фото его плёнки с велосипедистом в музее, он стоял на лестнице и просто щёлкал подряд, даже пустые кадры без людей, поэтому из миллиона его снимков публика знает только тысячи), нащёлкивал Гарри Виногранд и другие.
Понятное дело, что у этих людей была за плечами определённая техническая школа и не думая такой фотограф мог правильно выстраивать композицию, что называется, на рефлексах, но тем не менее суть съёмки от этого не меняется. Хотя в интервью, конечно, многие из них напускали на себя глубокомысленный вид, вещая про пойманный момент. Потому что такими их хотела видеть публика и такой образ даёт гораздо больше очков в копилку твоего авторитета, чем сказать, что просто вышел на улицу, пощёлкал разные кадры, а потом отобрал удачное. Публика не может пережить, что кто-то что-то сделал, пока они валялись на диване, хотя они могли сделать это тоже. Поэтому чужой успех психологически для самоуспокоения им проще списывать на чужую гениальность.
Многие фотолюбители, купившись на эти байки, покупают плёночную камеру, долго ищут тот самый кадр, ожидая, что на них спустится с небес божественное откровение и они, один раз щёлкнув затвором своего фотоаппарата, сделают шедевр, Надувая щёки и напуская серьёзный вид они будут говорить, как ходят кругами, снимают глазами, но на деле их результат часто — это пшик и они сами это признают. Потому что так это не работает. Мозг человека не суперкомпьютер, чтобы за долю секунды просчитать идеальный кадр и сказать себе: «Да, это шедевр!» Порой фотографию можно осмыслить только спустя значительное время после того, как она сделана.
Просто сказать в фотографии многим абсолютно нечего. Для создания серьёзных проектов, нужно время, силы. А у большинства есть работа, семья и хватает времени только в выходной выбежать на улицу на пару часов с фотоаппаратом или же после работы урвать часик. Помню, общался как-то с одним таким дядей, который выскочил с фотоаппаратом после работы немного поснимать. Вдруг раздался звонок, он посмотрел на экран и прокомментировал: «Жена звонит… Ничего подождёт…» Потом дома наверняка скажет: «Дорогая, я был на совещании, нас срочно собрали, поэтому не услышал твоего звонка».
Отними у таких людей техническую часть и ничего больше не останется у них от фотографии. Многие ушли в 2010-е из мира фото, когда стали широко распространены цифровые зеркальные и беззеркальные фотоаппараты, делающие картинку хорошей на автомате. Фактически от человека технически стало требоваться только нажать на кнопку и потом потягать ползунки в RAW’ах. Именно в этот период профессия фотограф стала очень популярной, особенно у женщин. Одни женщины заказывали съёмку своих лав стори, свадеб и просто портретов для социальных сетей, а другие их снимали.
Ради интереса я посмотрел, что за прошедшие годы сняли форумные критики ломографии. Как и заранее предполагал — ничего толком, зато много на форуме сообщений с обсуждением, у какого фотоаппарата какая эргономика, где какая матрица. Словом, всё как обычно. Но чем бы дитя не тешилось, как говорится… В конце концов надо как-то людям проводить досуг, лучше так, чем с бутылкой пива на диване перед зомбоящиком.
Ломостена, созданная из множества небольших снимков.
Вскоре после публикации в газете правил ломографии состоялась первая ломографическая выставка, для которой муниципальный совет города предоставил пустующий дом в 7-ом районе на Брайтегассе (Breitegasse). На мероприятии было продано 700 фотоаппаратов LOMO LC-A и родилась одна из наиболее характерных черт Международного ломографического общества — ломостена.
В 1994 году завод «ЛОМО» в связи с падением спроса на отечественную фототехнику, планировал остановить выпуск ЛОМО Компакта. Чтобы этого не произошло и не потерять свой бизнес, венские друзья, убедили руководство завода продолжить выпуск модели. Встреча прошла прямо на проходной завода, дальше их не пустили, т. к. они были иностранцами. Выпуск фотоаппаратов был лишь побочным явлением для ЛОМО, как и другие «почтовые ящики» в советское время он работал в основном на ВПК. При СССР вообще существенные ресурсы, как я уже писал, шли на разработки в стратегические области. Но советская оборонка в итоге не спасла страну от захвата внешними силами. Через предателей в руководстве была произведена в 1990-е колонизация России западной финансовой элитой и её полное разграбление. Внутренний враг всегда опаснее внешнего.
Убедить заводское начальство ЛОМО в необходимости продолжения производства LC-A помогла первая московская ломографическая выставка, проводившаяся одновременно и в Нью-Йорке.
Первая ломографическая выставка в Санкт-Петербурге (Планетарий, 1996 год). Слева — Маттиас Фигль и Вольфганг Странцингер, справа — Лазарь Залманов. Ломографы даже создали специальное туристическое агентство, которое организовывало путешествия в Санкт-Петербург на родину ЛОМО Компакта с посещением завода, где его делают. Представьте группу из 90 зарубежных гостей, блуждающих по участку сборки фотоаппаратов… Словом, ребята оказались не промах и выжали из своей идеи максимум. Взяв копеечную б/у камеру в магазине, они сумели на ней заработать приличные деньги, создав прибыльный бизнес. В то время, как некоторое индивидуумы на фотофорумах могут только злобно клохтать, а сами по жизни обычно ходят на не нелюбимую работу каждый будний день, где просиживают с 9 до 6, чтобы было на что купить еды.
Сотрудник ЛОМО, Лазарь Залманов, вспоминает: «Дело было в 1994 году. 1 июня приказом нашего генерального директора на ЛОМО была организована PR-служба и я был назначен её руководителем. А спустя две недели ко мне зашёл заместитель директора службы маркетинга. От него я узнал, что еще 1 апреля 1994 года на ЛОМО пришёл факс на английском языке. Из него следовало, что в двух городах Австрии и двух городах Германии уже два года работает Международное Ломографическое общество, в котором состоит около 800 человек, которые являются фанатами нашей камеры «ЛОМО-компакт». Они изобрели особый вид мгновенной фотографии, который назвали в честь любимого фотоаппарата – Ломографией. В сентябре этого года они в Москве в помещении Фотоцентра на Цветном бульваре организуют первую в России выставку ломографий «10000 фотоснимков Нью-Йорка». И они будут очень рады пригласить нас на открытие этой выставки, чтобы познакомиться и поговорить о возможном сотрудничестве…
Этот руководитель воспринял факс, как первоапрельскую шутку от кого-то из эмигрантов, ранее работавших на ЛОМО. Он немного посмеялся над этой «шуткой», выбросил факс в корзину и забыл о нём. А в июне он получил аналогичный факс из московского Фотоцентра. Нас вновь, теперь уже на русском языке, от имени российской компании приглашали на открытие этой выставки. Он понял, что предыдущее приглашение не было шуткой. Поэтому пришёл ко мне со словами: «С коммерческой точки это интереса не представляет, а мне, как PR-щику, такой контакт будет, видимо, интересен и полезен»…
Через три дня я оказался в Москве, но президенты общества Маттиас Фигль и Вольфганг Странцингер уже уехали в Нью-Йорк на открытие аналогичной ломографической выставки «10000 фотоснимков Москвы». Тем не менее, контакты с их представителями были налажены. Мы позже списались по электронной почте, а в декабре состоялся их первый визит на ЛОМО. Был заключён первый пробный годовой контракт на поставку 1000 фотоаппаратов. Затем, еще один, потом ещё…»
Директором завода тогда был Илья Клебанов, после занявший пост министра промышленности, науки и технологий Российской Федерации. По его воспоминаниям, он советовался по этому поводу с тогдашним вице-мэром Санкт-Петербурга Владимиром Путиным, который якобы сказал: «А почему не помочь ребятам?»
Молодой Путин на совещании. Фото с официального сайта МЛО, lomography.com. Судя по стилю картинки, сделан снимок на ЛОМО Компакт.
В конце 1990-х президент Международного ломографического общества (МЛО) Вольфганг Странцингер прислал на адрес ЛОМО письмо, в котором попросил полностью прекратить продажи фотоаппарата в России. Дело было в том, что отпускная цена ЛОМО Компакта для МЛО составляла 35 долларов, а в Европе и США оно его уже продавало по 200 долларов, в то время, как в фирменном магазине ЛОМО в Санкт-Петербурге этот фотоаппарат можно было приобрести по цене 40 долларов. (Конечно, такая большая разница в цене вызывает недоумение, но надо учитывать, что на Западе зарплаты выше.) У МЛО появились конкуренты, которые стали заниматься демпингом, покупая ЛК-А в магазине ЛОМО и продавая их на западном рынке подешевле.
Руководство ЛОМО прекрасно понимало, что интерес к их давно уже морально устаревшему фотоаппарату поддерживается только за счёт МЛО и если они прогорят, то пройдёт и мода, поэтому решено было откликнуться на просьбу и с 1 января 2000 года официальные продажи ЛОМО Компакт-Автомата в России были полностью прекращены.
Но на компанию после этого обрушился шквал звонков от фотолюбителей, спрашивающих, где можно купить в Санкт-Петербурге вожделенный ЛОМО Компакт. Постоянные отказы портили репутацию фирмы и в итоге родилась идея подготовки PR-проекта под условным названием “Вернём ЛОМО Компакт на Родину!”.
По предложению отдела общественных связей завода условием прекращения продаж фотокамеры в России со стороны ЛОМО стало обязательство МЛО открыть в Санкт-Петербурге своё посольство и заключить новый контракт, по которому МЛО получает эксклюзивное право продажи ЛК-А по всему миру, включая Россию. Таким образом руководство завода сняло себя ответственность и могло отсылать по вопросам приобретения своей продукции всех в МЛО.
В 2004 году производство ЛК-А в Петербурге закрылось. Согласно интервью Лазаря Залманова, оно давно уже было для завода экономически невыгодным и продолжалось только ради рекламного эффекта. Всего на заводе за 21 год было выпущено 1300000 этих фотокамер. Представители МЛО обратились к руководству завода с просьбой разрешить им выпускать ЛК-А в Китае. Такое соглашение в итоге было подписано и в Вену были переданы чертежи. Со своей стороны МЛО должно было платить ЛОМО отчисления с продаж.
С 2006 года начался выпуск камеры L-CA+. Через год такое же соглашение было подписано и по фотоаппарату «Любитель», который сегодня также выпускается в Китае в небольших количествах. Само слово LOMO теперь расшифровывается как love and motion – любовь и движение.
Доработанная версия камеры — LOMO LCA+.
В 2010-е мода на ломографию постепенно стала сходить на нет, фактически ЛОМО Компакт и другие ломографические камеры людям заменили мобильные телефоны, а ломографические стены со множеством мелких фотографий — Инстаграм. В этом мобильном приложении для обмена фотографиями есть и специальные ломофильтры. Правда, ломографы фотографировали в основном, окружающий мир, а в Инстаграме принято делать селфи. Если уж заниматься критикой, то стоит это делать в отношении данного излишнего самолюбования, культивирующего эгоцентризм. В то время как ломография — это просто один из творческих методов познания этого мира.
Конечно, можно говорить про недалёкую публику, которую она привлекает. Но такую публику привлекает любое популярное явление. Расплодившиеся фотографы с цифрозеркалками в 2010-е, на которых уже даже карикатуры рисовали, что в стране одни фотографы, явление того же порядка. Эти случайные люди пришли в фотографию и как на конвейере начали штамповать глянцевые карамельные фото всего подряд с выкрученной резкостью и насыщенностью цветов. Ни своего стиля, ни мыслей — абсолютно однотипные снимки, которые словно один и тот же робот делал. Мода прошла, ушли и они из фотографии, потом создавали посты на форумах, что, дескать, непонятно вообще, зачем на фото время тратить.
Технический обзор ЛОМО Компакта, свой опыт и мысли по поводу ломографии я изложу отдельно во второй части.
